Сергей Балтача провел яркую карьеру в киевском «Динамо» Валерия Лобановского, которая уместила в себя четыре чемпионства и Кубка СССР, а также тутул Чемпиона Мира среди молодежных команд. В 1988 он одновременно вызял серебро Евро, в финале которого увидел тот самый гол Ван Бастена, взял Кубок Кубков, в финале которого получил серьезную травму, а после восстановления неожиданно перешел в «Ипсвич», став первым нашим игроком на Туманном Альбионе.
Закончив с игровой карьерой, Сергей Павлович стал тренером, воспитал сына, которого мечтал видеть у себя Арсен Венгер, поработал в академии «Челси», а сейчас выращивает молодых звезд в «Чарльтоне», делегировав целую группу своих воспитаников в топ-клубы и даже сборную Англии. Накануне своего 60-летнего юбилея, Сергй Павлович рассказал о своем удивительном футбольном пути.
– Ваша первая команда из Жданова называлась «Карамелька». Как вы там оказались?
– Сколько я себя помню, я всегда играл в футбол, хотя никто в моей семье не понимал, откуда такая тяга. В детском саду нам запрещали играть на улице, потому что боялись, что мы простынем, и в качестве проверки прощупывали наши шапки. Если они были влажными от пота – наказывали. Приходилось тайком брать с собой мяч, прятать его, а играть без шапок, ими мы обозначали ворота.
Как-то в нашем районе проводился местный этап «Кожаного мяча», на который я пришел просто так, посмотреть. Мой друзья, которые знали меня по игре во дворе, подошли и попросили сыграть матч за них. Потом об этом же попросили из другой команды. После этого ко мне подошли организаторы, стали спрашивать, почему это я, на тот момент 10-летний пацан, играю за тех, кому 12-13 лет. И самое главное, что их возмутило, это то, что я играл сразу за несколько команд. Я ответил, что пришел просто так поиграть, а меня дисквалифицировали, сказали, что играть мне сегодня больше нельзя. Расстроенный, в слезах, я сел на скамейку, когда ко мне подошел Валерий Борисович Сидоров, рассказал, что он тренирует команду и хочет, чтобы я играл за нее. Мы пошли домой уговаривать маму. Валерий Борисович – тренер от Бога, благодаря которому началась моя карьера.
– Позже вы оказались в харьковском спортинтернате, через который прошли многие выдающиеся футболисты: Сивуха, Бессонов, Канчельскис. Каково вам было там?
– Меня заметили в матчах за «Карамельку» на местных соревнованиях, в которых я получил приз лучшего игрока и бомбардира. Я понимал, что для дальнейшего прогресса, мне нужно было делать этот шаг.
Я был самым младшим, сильно уступал остальным в росте и физической мощи, но это дало мне серьезный стимул и толчок. Мне было лет 14, а в состав команды я не проходил, потому что тогда в нападении играл другой парень, который тогда уже брился и был намного сильнее меня, но был немного ленивым. Я много занимался дополнительно, бегал кроссы, сам придумывал себе упражнения, не оставляя себе ни единого дня отдыха. Помню, как просыпался на час раньше остальных, смотрел на спящего на соседней койке конкурента за место в составе, заряжался мотивацией и выходил на улицу, иногда в сильный мороз, бегать и заниматься дополнительно. Та школа жизни меня очень сильно закалила.
В харьковском спортинтернате у меня был выдающийся тренер Николай Михайлович Кольцов. Он играл еще вместе с Лобановским, а как тренер воспитал очень много молодых игроков. После него, перейдя в киевское «Динамо», я умел на поле все.
– В киевское «Динамо» вы переходили в период, когда в клубе был серьёзный конфликт – игроки, недовольные высокими нагрузками, требовали отстранить Лобановского от управления командой. На вас, еще молодом, эта история как-то сказалась? Из-за этой ситуации ваш переход в «Динамо» едва не сорвался.
– Как только я приехал, мне объяснили, что в клубе сложная ситуация, я потренируюсь неделю и должен буду уехать обратно в Харьков и доиграть сезон там. Как раз в тот момент, когда я тренировался с киевлянами, они уступили 0:1 «Днепру», а игроки открыто выразили свой протест.
Таким образом, полноценный переход в «Динамо» был отложен на полгода, которые вместили в себя и курс молодого бойца в настоящей армии, который я прошел под Киевом. Уже оттуда меня забрали в «Динамо».
– Чемпионом мира среди молодежной команды вы стали уже в статусе игрока «Динамо». Как справлялись с жуткой жарой, которая царила тогда в Тунисе?
– В той команде было 8-9 человек из Украины, мы держались вместе, знали друг друга, хорошо общались, это заложило фундамент той команды, хотя и с остальными игроками у нас был хороший контакт. В том составе собрались настоящие бойцы, профессионалы.
Жара действительно была сумасшедшая, под 40 градусов, да еще и игры ставили на 2 часа дня. Выживали и справлялись как раз за счет характера и воли, по-другому в тех условиях было просто не справиться.
Наставник той команды, Сергей Михайлович Мосягин, накануне турнира собрал нас, и привел такое сравнение. На том Чемпионате Мира нужно было сыграть пять матчей, и каждая игра – это большая яма, которую нам нужно вместе, засучив рукава, выкопать. С таким рабочим настроем на том турнире и бились.
– Последняя «яма» вам далась особенно сложно. Исход финального матча решался в серии пенальти, которая закончилась со счетом 9:8. Это самая долгая серия в вашей жизни?
– Оба полуфинала тоже закончились сериями пенальти, Мексика тогда прошла бразильцев, а мы-Уругвай. Секретным оружием для нас было то, что на том турнире после каждой тренировки мы еще час целенаправленно отрабатывали пенальти. Возможно, тренеры что-то чувствовали. Но то, что в финале серия затянется настолько, конечно не ожидали.
Как раз пару месяцев назад пересматривал тот матч, и могу сказать, что наш уровень был очень высоким. Многие из нас тогда еще не играли в стартовых составах своих команд, за исключением Бессонова, но уровень действительно был серьезный, и не зря многие из той команды стали потом выдающимися футболистами.
– После Молодежного Чемпионата Мира Лобановский рискнул, и ваш дебют во взрослом футболе пришелся на принципиальный матч с московским «Спартаком». Что испытывали тогда?
– Я чувствовал, что именно в том матче мне предстоит сыграть. Лобановский постепенно подводил меня к составу, выпускал в контрольных матчах, хотя начинал чемпионат я с дублем. Но накануне матча со «Спартаком» я заехал на базу вместе с основой, это уже был знак. А в день игры, после завтрака, Лобановский вызвал к себе в комнату и сообщил, что я сыграю в старте. Он сказал, что я чемпион мира, поэтому должен просто представить, что играю с ровесниками, и тогда все получится. Мы уверенно победили 3:0, а в одном эпизоде я настолько осмелел, что даже сыграл пяткой. После игры Валерий Васильевич похвалил, сказав: «Еще никогда не видел, чтобы защитник в первой же игре позволял себе сыграть пяткой!».
– 1980 год для вас оказался одним из самых насыщенных: золото Чемпионата СССР, Победа в Молодежном Чемпионате Европы, бронза Олимпиады. Как справились с нагрузками?
– В 1979 году у меня был не лучший сезон, чувствовал себя уставшим, к тому же в том году я женился, что, возможно, тоже сказалось на моем состоянии. Но Валерий Васильевич верил в меня, хотелось ему отплатить за доверие. Поэтому в 1980 я постарался показать все, на что способен, и пусть матчей было много, с насыщенным графиком справился.
– Что тогда значило стать чемпионом СССР? Что вы получили за эту награду?
– Мы и без того получали приличные деньги. У нас были военные звания, хорошие зарплаты, премиальные, выделяли жилье. Но материальный вопрос никогда для нас не был на первом плане. Честно, даже не помню, были ли за чемпионство какие-то отдельные поощрения.
– Вас узнавали на улицах?
– Конечно! Помню, после моего дебюта против «Спартака» мне нужно было ехать в Москву на сбор молодежной команды. Сразу после матча я сел в поезд до Москвы. Выйдя в коридор утром, услышал, как за спиной кто-то сказал: «О, это же Балтача». То есть узнаваемость пришла моментально. Было приятно, не скрою.
– На Чемпионат Мира 1982 года сборную повезли сразу три тренера: Лобановский, Бесков и Ахалкаци, которые, как известно, не слишком ладили. Это сказывалось на команде?
– Мы знали, что они все разные, со своими подходами, но на глазах у игроков они никогда не спорили, не показывали своих противоречий. Старшим все равно был Бесков, основные решения принимал он, но мы никакой проблемы тогда не ощущали, готовились к турниру в обычном режиме.
– Почти 10 лет и полсотни матчей в сборной вы провели, когда за вашей спиной был Ринат Дасаев. Вам было спокойно играть с ним?
– Ринат был лучшим вратарем, с которым я играл когда-либо. Как в жизни, так и на футбольном поле, он был очень надежным. Я тоже старался его никогда не подводить.
– Александр Бубнов в своей книге рассказывал о том, что Дасаев был не самым приятным человеком, говорил о его нарушениях режима и азартных играх. Как вам с ним было вне поля?
– Бубнов в сборной играл меньше меня, но мы пересекались. Возможно, как одноклубники, они с Ринатом знали друг друга лучше. Для меня же они оба являются профессионалами, как на поле, так и вне его.
– В финале ЕВРО-88 вы были на скамейке, когда Ван Бастен забил тот самый легендарный гол. Как это выглядело со стороны и как отреагировала наша скамейка?
– Мяч пошел по необъяснимой траектории, уверен, что, если бы Ван Бастен еще сто раз бы пробил с того места, он не смог бы это повторить. Говорить, что Дасаев там занял неправильную позицию нельзя. Даже если бы в воротах стояло три вратаря, тот невероятный удар взять было невозможно. Другое дело, что защитники могли не дать его нанести.
– Выходить на замену после того демотивирующего гола было сложно?
– Я старался просто выйти и сделать все возможное, выложился до конца. О другом не думал.
– В Финале Кубка Кубков 1988 года вас заменили еще в первом тайме. Что случилось?
– Накануне игры у меня болел ахилл, и шансы сыграть были 50 на 50. Я сам принял решений выйти в том матче, взял риск на себя, и порвал ахилл окончательно. Риск был двойным еще и потому, что после этого сборной СССР предстоял Кубок Мира в Мексике, который я наблюдал уже с больничной койки. Оглядываясь назад, я не жалею о том решении, я поступил честно перед собой, партнерами по команде, Лобановским и болельщиками.
– В 1988 вы перешли в английский «Ипсвич». Тогда все переходы советских спортсменов проходили через контору «Совинтерспорта», которая составляла контракты таким образом, что большая часть зарплаты доставалась им. Сколько процентов от вашего контракта с «Ипсвичем» они забирали?
– Мной интересовались многие клубы, был шанс поехать и в Швейцарию, и в «Ипсвич». Когда Лобановский позвонил и сказал, что есть такой вариант, я выбрал Англию, мне казалось, что там мне будет комфортнее. Буквально через 2 недели мне назначили переговоры в Москве. Мою зарплату мне в «Совинтерспорте» не сообщили, но я напрямую встретился с руководителем «Ипсвича» заранее, и заключил с ним контракт. Об этой встрече никто не знал. Поэтому позже, на встречах в «Совинтерспорте» и Спорткоммитете я чувствовал себя спокойно, зная, что у меня уже есть свой договор.
– Тогда встал вопрос о том, что ваша зарплата не может быть больше того, что получал советский консул?
– Да, оказывается было такое правило, согласно которому, мне нельзя было иметь зарплату выше, чем получал консул СССР в Великобритании. Как только мне об этом сказали, я и решился на контракт с клубом и решил начать переговоры напрямую.
– В «Ипсвиче» вы играли не на своей позиции, и в целом с трудом перенесли адаптацию к британскому футболу?
– Мне повезло в том, что я, как говорил Лобановский, «тотальный» игрок, то есть мог сыграть на любой позиции. Я начинал как нападающий, но состоялся как центральный защитник. Когда я приехал в Англию, команда побеждала, и тренер не хотел менять победный состав. Он объяснил, что все позиции на поле заняты, но травмировался правый полузащитник, и его нужно заменить.
Я спокойно играл на этой позиции, а уже в первой игре забил год, команда выиграла 5:1. Хотя, под британский стиль приходилось очень долго подстраиваться, в некоторых играл шея уставала сильнее, а в команде от меня требовали, чтобы я максимально быстро грузил мяч вперед на нападающего. Футбол я увидел для себя совершенно с другой стороны, тут был совершенно другой уровень, тренировочный процесс, менталитет.
За два года я так и не смог привыкнуть в новой роли, и попросил своего британского агента найти мне команду, в которой я бы смог играть на своем месте. Так я оказался в «Сент-Джонстоне», а позже и в «Инвернессе».
– Что из себя представлял чемпионат Шотландии начала 90-х? Уже тогда это был турнир двух команд – «Селтика» «Глазго Рейнджерс»?
– Тогда уровень чемпионата был гораздо сильнее, чем сейчас. Шотландская школа вообще была сильная, да и в английских командах было много шотландских игроков. И пусть два гранда выделялись, «Сент-Джонстон» был очень достойной командой.
Накануне второго моего сезона там мы играли товарищеский матч против «Саутгемптона». Мне в моей карьере удалось персонально играть против многих выдающихся нападающих, но могу сказать смело, что Алан Ширер, который тогда играл за «Саутгемптон», был одним из самых слабых форвардов, которых мне приходилось держать. Мы обыграли их 1:0, он считался подающей надежды звездой, но я справился с ним без особого труда.
– Уже будучи тренером в «Инвернессе», вы запретили игрокам посещать паб после игр, и встретили волну возмущения. Потом отменили свое правило?
– Ситуация заключалась в том, что у нас был выездной матч, на который добираться было часов пять. Ехали на автобусе вместе с руководителями клуба. Один их директоров клуба, его звали Норман, заявил, что посиделки в придорожном пабе по пути домой после гостевой игры – это традиция, которую нельзя нарушать. Я сказал, что это не нормально, и решил, что игроки и я уедем сразу после игры, предупредил директора клуба, что мы его ждать не будем. Он не поверил, думал, что я шучу, решил посидеть в пабе, а мы с командой действительно уехали. По возвращении у нас состоялся непростой разговор, но позже он согласился, что сидеть в пабе после игры неправильно, и этот вопрос мы закрыли.
– Выражение «конспекты Лобановского» стало уже устойчивым. Говорят, что по ним учились многие западные тренеры. Подтвердите или опровергните это утверждение?
– Я общался с многими тренерами, и те же итальянцы мне говорили, что действительно многому научились у советских тренеров, в особенности у Лобановского. Это не выдумка, я самбыл свидетелем того, как он неоднократно приезжал в Италию на различные семинары и конференции, делился опытом. Они действительно учились у нас. Сейчас, к сожалению, мы очень многое упустили, забыли, и теперь сами вынуждены догонять и учиться у европейцев.
– Что вам как тренеру дали годы, проведенные в команде Лобановского?
– Я работал со многими тренерами, и учился у каждого из них. У того же Бескова, с которым я работал, я очень многому научился. Знаете, мне не интересно работать с первой командой, я хочу работать с детскими командами, мне нравится развивать именно совсем юных игроков.
Мне довелось поработать и в Шотландской Федерации Футбола, где я тоже занимался развитием именно детско-юношеского футбола. Я много общался с Энди Роксбургом – шотландцем, который 18 лет был техническим директором УЕФА и занимался как раз развитием молодежного футбола, и даже он высоко оценивал нашу систему подготовки.
– Расскажите про Лобановского историю, которая характеризует его лучше всего?
– Лобановский как никто другой умел развивать молодых и мотивировать их. Да, нагрузки и интенсивность у него были высокие, но прошедшие через эти тренеровки футболисты становились настоящими бойцами и готовыми профессионалами. Важно, что он был деликатным, никогда не критиковал кого-то публично, всегда подчеркивал достоинство игрока. И даже если ему приходилось расставаться с игроками, он делал это наедине, и всегда благодарил за работу.
– Вашего сына, который играл за молодежную сборную Шотландии, звал «Арсенал». Почему не состоялся переход?
– Талант сына разглядел один из селекционеров «Арсенала», который сказал Арсену Венгеру, что он нашел второго Патрика Виейра. Сергей тогда регулярно играл за «Сент-Миррен» и вызывался в молодежную сборную Шотландии. Но клуб запросил очень большую сумму, Венгер сказал, что за таких молодых в клубе не платят больше полумиллиона, и это политика клуба. Переход сорвался, а вскоре Сергей получил травму, после которой не смог уже продолжать карьеру.
– После семи лет, проведенных в Британии, вы вернулись уже не в Советский Союз, а независимую Украину, чтобы работать ассистентом тренера. Каким тогда был футбол в Украине?
– Это был конец «лихих» 90-х, совершенно другая страна, мне было интересно, но у владельца клуба начались проблемы с деньгами, и клуб через несколько лет пропал. Зато в клубе я пересекся с Бернтом Штанге, у которого тоже каждый день чему-то учился как тренер. После развала клуба я вернулся сначала в Шотландию, где был ассистентом в «Сент-Миррене», потом поработал в местной федерации.
Позже я переехал в Лондон, чтобы помогать дочери в ее теннисной карьере . (Елена Балтача была профессиональной теннисисткой, входила в ТОП50 мирового рейтинга. В 2014 у нее был обнаружен рак печени. В том же году она скончалась).
– В Лондоне вы попали на работу в академию «Чарльтона». В чем главное отличие работы с детьми от работы во взрослой команде?
– Я понял, что мне интересно заниматься именно с детьми. Тренировать 5-6-летних детей – это тяжелейшая работа, часто недооцениваемая. Уже в Великобритании, получая образование, я поставил себе цель добиться успеха именно в развитии юных игроков. За годы работы здесь могу сказать, что достиг в этом некоторых успехов. «Чарльтон» заработал солидные деньги на продаже игроков, к воспитанию которых я принял участие.
– Четыре года вы также трудились в академии «Челси». Как вас туда пригласили?
– Началось все с того, что я покинул «Чарльтон» и совместно с одним из местных колледжей создал собственную академию, где обучали детей футболу. У колледжа имелось в распоряжении собственное поле. Проект был довольно успешный и на меня обратили внимание в «Челси» и позвали на работу.
Несмотря на свой статус, даже у «Челси» есть пробелы в воспитании своих игроков. Однажды сюда на стажировку приезжала группа русскоговорящих тренеров, для которых «Челси» проводил обучение, а я им помогал. В одной из комнат в здании академии они увидели на стене две фотографии. Когда они спросили, что это за комната, им ответили, что это место, где выставлены фото всех воспитанников академии, которые добились успеха в главной команде. Это красноречиво говорит о том, как на тот момент работала академия клуба.
Спустя несколько лет мы с клубом разошлись во мнениях по некоторым вопросам, поэтому я вернулся в «Чарльтон» и вот уже шесть лет непрерывно работаю здесь. Под моим руководством команда U-18 дважды выигрывала чемпионат Англии в своем возрасте.
– К воспитанию кого из известных игроков вы приложили руку?
– Недавно сборная Англии U-20 выиграла Чемпионат мира, а в ее составе играли двое моих воспитанников. Первый – Эзри Конса, пока регулярно играет в «Чарльтоне». Второй – Адемола Лукман – перешел в «Эвертон», а сейчас в аренде в «РБ Лейпциг». Джо Гомес, который сейчас играет в «Ливерпуле» – тоже мой воспитанник. Карл Дженкинсон сыграл за сборную, сейчас в «Бирмингеме».
– Вы довольно критически высказывались о системе подготовки молодых игроков в Англии. При этом в последнее время англичане очень много выигрывают на молодежном уровне. Верите, что и взрослая сборная Англии сможет что-то наконец выиграть?
– На юношеском уровне победы могут быть достигнуты за счет физических качеств, поэтому далеко идущих выводов делать не стоит. В Англии последние 20 лет исчезла система воспитания игроков. За последние 3-4 года они ее пытаются реанимировать. Англичане очень сильны в менеджменте, они хорошие организаторы.
Одна из проблем заключается в том, что даже в Англии тренеры, работающие с детьми, ведут тренировки так, как будто они имеют дело со взрослыми, не адаптируют содержание тренировок под тот возраст, с которым они работают.
Кроме этого, они слишком рано делают упор на тактику, при этом часто на тренировках дети касаются мяча считанное количество раз. Приходилось наблюдать за тем, как тренеры пытались обучать совсем маленьких детей тому, что такое прессинг. Но ведь они не готовы к этому, это слишком рано!
Существует такая теория 10 000 часов, согласно которой, что за 10 000 часов практики можно достичь совершенства. В мое время мы набирали эти часы, играя на улице. Сейчас же у детей есть интернет, гаджеты и все остальное, что отвлекает их от футбола. А если еще и во время тренировок детям не давать максимального контакта с мячом, ожидать от них чего-то в будущем невозможно.
– Весь мир находится в ожидании ЧМ в России. Что про него говорят и думают в британских футбольных кругах?
– Очень много негативной информации в местных СМИ о том, что в России опасно, бандиты и многое другое. Но я всем своим друзьям и знакомым говорю о том, что этот чемпионат будет лучшим! Убежден, что все пройдет на высшем уровне. Надеюсь, что мои друзья, которые приедут на Чемпионат Мира, вернутся из России с позитивными эмоциями и воспоминаниями.
– Если вас сейчас позовут работать в Украину и Россию, вернетесь?
– Да, мне бы хотелось приносить пользу в том месте, где я вырос. Сейчас я передаю свои знания и опыт тут, в Англии, но, если бы меня позвали домой, я бы с радостью вернулся. Это моя мечта.
Фото: Eurosport, https://www.cafc.co.uk, Getty Images, logos-ukraine.com.ua
