Участвуй во флешмобе, но обещай не плакать.
Не чувствовать себя старым все сложнее. Кумиры детства завершают карьеры, а новые звезды все моложе. Вот вы помните, кто был вашим героем из мира спорта? Авторы Sports.ru словили приступ ностальгии и вспомнили.
Павел Тихонов
Джанлука Пальюка
В детстве я уважал вратарей. Меня бесило, что Романцев в конце 90-х тащил в сборную Филимонова, хотя Нигматуллин в черно-зеленом свитере с 27-м номером творил в раме космос. Но самым четким вратарем я считал Джанлуку Пальюку из «Интера». Впервые его увидел, когда «Спартак» рубился с итальянцами на болотах стадиона «Динамо» в Кубке УЕФА. Он тащил удары Тихонова, Цымбаларя и других легенд, пока Роналдо приходил в себя на другом конце поля. Я болел за наших, но Пальюку все равно уважал. Он играл в найковской повязке на ушах – на рынке моего города такую найти было невозможно.
Тогда меня еще впечатляло, как комментаторы «НТВ-Плюс» (у меня не было тарелки, они иногда прорывались в эфир федерального «НТВ») спорят о роли ложной десятки в атакующей игре «Саламанки». И мне очень хотелось таких непопсовых знаний! Поэтому героем детства стал Пальюка – я зафиксировал это, наклеив его стикер на обложку школьного дневника.
Когда во дворе рассуждали, кто самый крутой вратарь прямо сейчас, друзья называли Шмейхеля, ван дер Сара или Кана, а я говорил: «Да вы не видели, как тащит Пальюка». Увидеть это и правда было сложно. Он не играл за сборную, серию А не показывали – оставались только еврокубки. Но на рынке среди боевиков с Брюсом Ли я как-то чудом нашел VHS-кассету с надписью фломастером «Футбол. Италия. 97». Это был какой-то полулюбительский трехчасовой видеодайджест с хайлайтами главных матчей сезона. Сезон к тому моменту уже давно закончился, даже начался новый. Но я все равно был дико рад, потому что увидел десяток сэйвов и пару фэйлов Пальюки, а еще узнал кучу четких игроков той серии А. И да, за кассету я отдал две вот таких купюры. Дикие деньги для пятиклассника из 97-го.
Дмитрий Федотов
Айртон Сенна
В начале 90-х «Формула-1» была лучшим спортом в мире: на стильных, ярких, быстрых и мощных машинах выступали величайшие гладиаторы эпохи, рисковавшие жизнями на глазах у сотен миллионов болельщиков – лихач Мэнселл, боровшийся до конца в любых условиях и обстоятельствах, юный талант Шумахер, умевший внезапно включать сумасшедшую скорость, расчетливый Прост, превративший коллекционирование очков в настоящее искусство, и одержимый победами мистический и загадочный Сенна.
Я выбрал бразильца, и не разочаровался – Айртон умел все: преследовать, обгонять, защищаться и идеально выступать в квалификациях. Однако ярче всего проявлялся пилотаж Сенны в дождь – в такие моменты я знал, что он обязательно победит. Своими победами и поражениями Волшебник вызывал разные эмоции, но самые сильные и горькие я ощутил 1 мая 1994 года, когда лучший из лучших покинул этот мир навсегда.
Артем Рубанков
Руд ван Нистелрой
В детстве я еще не интересовался «Формулой-1», зато очень даже фанател по футболу, как, наверное, подавляющее большинство моих ровесников. Моим кумиром был здоровенный голландец по имени Руд ван Нистелрой – настоящая машина по заколачиванию голов. Мне нечасто удавалось посмотреть его матчи – в Беларуси, конечно, не транслировали каждую игру «Манчестер Юнайтед» и сборной Нидерландов, а интернета не было. Но я следил за его игрой по новостям спорта – практически каждую неделю там в паре предложений рассказывали, как Руд отгрузил очередному «Болтону».
Еще я помню, как просил родителей чуть ли не больше года купить мне майку с его фамилией на спине и как радовался, когда в один прекрасный день уехал с дешевого вещевого рынка с паленой китайской копией того самого оранжевого облачения. Впредь я старался выходить во двор играть в футбол только в ней. Одно из самых ярких воспоминаний детства – я сижу за письменным столом и тщательно подсчитываю на бумажке свои голы в майке Руда и без нее, обнаруживая, что с надписью ван Нистелрой на спине огорчаю вратарей примерно на треть чаще. С тех пор я и погрузился в любовь к аналитике и прочей жвачке для ума, через годы завел первый блог на Sports.ru и окончательно подсел на мозговывихательно сложную «Формулу-1».
Вячеслав Самбур
Кими Райкконен
В детстве футбол-игра привлекал меня гораздо сильнее, чем футбол-зрелище. А кроме него регулярно на канале «Спорт» мелькала только «Формула-1» – и я вдохновлялся финном Кими Райкконеном (сейчас люди в теме поняли, как тяжело мне дались последние 15 лет).
Невезучий, пьющий, татуированный, хриплый, хмурый, безразличный ко всему вокруг – под описание подходил и сосед по этажу, но Кими отличала харизма: в моем подростковом сознании герои боевиков должны были выглядеть именно так. К тому же почти русский, почти популярный (в тени то Шумахера, то Алонсо), почти чемпион.
Последнее «почти» отпало в октябре 2007-го – успех был настолько маловероятен, что я дал дерзкое для 18-летнего омича обещание: если все случится, погуляю по городу с бутылкой колы, в которой размешан вискарь. После финиша хотелось радостно засыпать – стояла глубокая ночь, но отец (знавший про прогулку и не знавший про вискарь) отправил за дверь. Та победа приучила не только держать слово, но и верить в чудо.
Александр Аксенов
Рауль
В 10-11 лет я в футбол играл так себе, а лидерских качеств было во мне еще меньше, чем скиллов. Но играть хотелось очень.
Помимо тренировок мы со знакомым ходили на городской стадио – играть в футбик с пацанами. Знакомый этот корешем мне не был – скорее, врагом. Он как-то очень удачно скупал журналы, в которых было много информации про «Реал» и Рауля – за них мы болели в таком конкурентном режиме: у кого больше плакатов и вырезок, тот и больше прав имеет на «Реал». Как их потом конвертировать во что-либо – мы не знали. Но конкурировали мощнейше.
Так вот на единственном в городе стадионе мы играли с пацанами. Все же в курсе, что поделиться на команды можно двумя способами: когда игроков из толпы выбирают два капитана и когда игроки сгадываются между собой (У нас было так: «Ты – член, а я Роберто Карлос»). Первый выбор всегда падал на Роберто Карлоса, и я от этого был горд – считал, что респект пацанов возрастал, а удар становился круче.
Пока играли, меня называли Роберто Карлосом (потому что имен никто не знал, а поорать – «Роберто бл### Карлос, ну ## твою мать» – надо было). Но Роберто Карлос в итоге не приклеился. И однажды я загадал себя как Рауля – мне он очень нравился, хотя его игру я видел редко (дома было шесть каналов и фильмы на кассетах) и только считал в газетах и еженедельнике «Футбол» количество голов.
И Рауль каким-то чудом привязался ко мне, а я поверил в себя: с правши переучился на левшу, форму «Спартака» (AKAI на груди, на спине без номера) отложил в сторонку и выпросил форму «Реала» с семеркой – а это 2001 год, темно-синяя паленая форма из ТЦ в Серпухове.
И понеслась: подучился слегка играть в футбик, смотрел Лигу чемпионов по ночам и видел, как играет настоящий Рауль – своими телодвижениями обычного человека он дарил надежду и мне. Я, слабый и в общем-то лошок, забивал какое-то количество голов за местную команду и был доволен. Погоняло прикрепилось, «Реал» выиграл ЛЧ в 2002-м. Как же хорошо, что я когда-то отстоял право сгадываться как Роберто Карлос, а не член.
Валерия Ли
Марат Сафин
Марат Сафин не кумир моего детства. Я для этого недостаточно молода, а он слишком много психовал. Марат Сафин – моя первая любовь.
Молодой Сафин привлек талантом и мощью, когда в 18 взорвал «Ролан Гаррос», а в 20 увел у Сампраса US Open. Уже тогда он был хорош собой и зверски обаятелен, а с годами так вообще превратился в «двухметровое воплощение мечты всех женщин» (так однажды окрестил его Дмитрий Турсунов, сам далеко не промах). Но раз за разом покорял Сафин своей аутентичностью: побеждал он или проигрывал, уничтожал ракетки от злости или спускал шорты от радости, целовал судью или отказывался жать руку сопернику, он всегда был настоящим – человеком, который на корте жил так же свободно, как вне его, не работал на бренд и не пытался казаться лучше, чем был. За это всегда хотелось болеть, и сейчас, через восемь лет после его последнего матча, это по-прежнему невозможно забыть.
На прошлой неделе случайно выяснилось, что Сафин набивает татуировку на спине. «Зачем человеку в 40 лет понадобилась забитая спина?» – раздалось поблизости.
«Не в 40, а в 38», – мгновенно вырвалось у меня, а следом подумалось: вот она, первая любовь. Не забывается ничего.
Александр Фадин
Стив Нэш
Кумиром моего детства был Стив Нэш. Хотя и детством назвать то время сложно.В моей жизни всегда был какой-то спорт. В начале нулевых (точнее в 2004-м) я начал смотреть НБА – попал в правильную компанию. Сразу в голове только одно – хочу быть, как эти парни. Что нужно? Верно, бежать в крупнейший магазин адика и закупаться мерчем. Захожу в магаз и вижу: висят футболки «Филы» с Крисом Уэббером, «Бостон» с Истиной и «Финикс» со Стивом Нэшем. Естественно, я выхватил оранжевую футболку и счастливый побежал на площадку к парням. Возомнил себя будущим двукратным MVP.
Я рос на нарезках передач Стиви, пытался делать похожие вещи, что-то даже получалось. Для меня баскетбол стал игрой, в которой передача стояла превыше всего. Если бы не рост, вес, отсутствие режима и так далее, может быть стал бы pass first разыгрывающим, а так, все мое увлечение ограничилось в итоге институтом, площадкой и ночными онлайнами с первым нормальным интернетом в жизни.
Сказать, что Стив определил мое дальнейшее увлечение в жизни – не сказать ничего. Вот уже 14 лет подряд «Финикс» знает, что у них есть как минимум один фан, который полюбил игру Капитана Канада и до сих пор пересматривает те самые нарезки на Шона Мэриона и Амаре Стоудмаера.
Федор Маслов
Майкл Оуэн
ЧМ-98 – первый, который я посмотрел почти полностью, да и вообще первый, который я смотрел. Именно тогда, в 1/8 финала, сборная Англии сыграла матч, который я потом скачал на торрентах и пересмотрел раз пять. К 16-й минуте англичане вели 2:1 у аргентинцев, а счет таким сделал 18-летний Майкл Оуэн. Кстати, пересмотрите (или посмотрите впервые) тот гол: да, я тоже сначала офигел, когда Оуэн уже выходил один на один, но неожиданно появился Роберто Айяла. А, точно, раньше же играли с либеро.
Через несколько месяцев я уговорил отца купить на рынке футболку «Ливерпуля» с надписью Carlsberg на груди и фамилией Оуэна на спине. Несмотря на необходимость носить школьную форму, на уроках я сидел исключительно в этой футболке, а старшеклассники стебались, постоянно называя меня Мишей Оуэном.
Честно, уже не помню, чем именно мне нравился Оуэн: скорее всего, я просто решил, что буду следить за этим парнем после того гола Аргентине. По воскресеньям я включал REN-TV в надежде, что Елагин будет комментировать именно «Ливерпуль», а по понедельникам покупал толстый «Спорт-Экспресс», чтобы узнать, забил ли Оуэн. Все было в порядке – Оуэн забивал часто.
Любовь к Майклу угасала вместе с тем, как угасал и сам Оуэн. К 2004-му, когда он ушел в «Реал», я больше переживал за «Ливерпуль» в целом, чем за отдельных игроков. За успехами Майкла следил уже только по случайно доходившим до меня новостям, немного расстраивался, когда он в очередной раз проводил весь матч на скамейке, но в целом было пофиг.
Крутой карьеры у Оуэна так в итоге не получилось. Жаль, Майкл, я очень болел за тебя. Ну хоть футболка где-то на даче осталась.
***
За кого вы переживали в детстве? Из-за кого не спали по ночам? За кого волновались больше, чем за несделанную домашку?
Рассказывайте о кумирах детства в комментариях к этому посту.
Бегом ностальгировать в комменты!
Фото: globallookpress.com/imago sportfotodienst; Gettyimages.ru/Simon Bruty, Alex Livesey, Clive Mason, Gary M.Prior, Ronald Martinez, Clive Brunskill; REUTERS/Shaun Best
