Интервью переводчика Виллаш-Боаша с историями про Халка, Аршавина и Рикки Мартина.
Последний раз Петербург любил главного тренера весной 2014 года – когда после отставки Лучано Спаллетти на девять дней пришел Сергей Семак. Получил аплодисменты от болельщиков ЦСКА («Зенит» проиграл 0:1), победил в Дортмунде «Боруссию» (2:1) и отступил в помощники Андре Виллаш-Боаша. Потом от тренеров только отворачивались: Боаш быстро надоел жалобами на русский футбол, Луческу – тоже, Манчини – тоже.
Реально уважаемым в первое время был только Виллаш-Боаша – эффективный и стильный, собрал трофейный требл (чемпионат + Кубок + Суперкубок), выиграл группу Лиги чемпионов с фантастической четверкой Дзюба-Шатов-Халк-Данни. При этом совершенно забыл, что работает в Петербурге: надеялся только на иностранцев, отказался от Аршавина и Кержакова, в каждом интервью критиковал лимит, ругался с журналистами и в начале второго сезона объявил, что он станет для него последним. По мотивам поступков Боаша болельщики выпустили стикеры, где на португальском просили его уехать из Питера – они еще несколько лет висели напротив стадиона «Месталья».
Первые полгода рядом с португальцем был его переводчик – профессиональный туристический гид Валерий Рудковский. Он видел слезы Боаша на Пискаревском кладбище, слышал португальский мат после упущенного чемпионства и помогал адаптироваться к Петербургу. В интервью Sports.ru Валерий рассказал, как тренировал Боаш и почему он так и не понял Россию.
Истории ниже пригодятся новому главному тренеру «Зенита». Роберто Манчини уже в сборной Италии, а в «Зените» ждут хорошего тренера и нормального мужика.
• Валерий Рудковский родился в Минске, в начале 70-х занимался футболом в «Динамо» – у местных легенд Зарембо и Мустыгина. «Играл в молодежных командах, как Виллаш-Боаш, – вспоминает Рудковский. – А потом встал выбор: учеба или футбол. Сначала в Минске, а потом в Петербурге учился на преподавателя испанского, английского и португальского языков, а после окончания знал еще и итальянский».
• В 80-е работал в старейшей советской туристической компании «Интурист», показывал иностранцам Советский Союз, водил по Петербургу «Милан» с Андреем Шевченко и Рикки Мартина.
• Валерий хорошо знал языки и любил футбол – его привлекали для сопровождения европейских команд, перевода легионеров и тренеров «Зенита», работы на матчах Лиги чемпионов. Однажды он сильно ошибся в переводе флэш-интервью – и начался скандал.
«Милан» в Петербурге – пили водку, Шевченко показывал Рембрандта
– В 2002 году проходил Кубок Санкт-Петербурга в честь 300-летия города, «Зенит» тогда был совсем другим и за небольшие деньги – около 200 тысяч евро – пригласил «Милан». Всю ту легендарную команду Анчелотти. Билеты на матч стоили дорого, но команды играли чуть ли не в поддавки. 2:2 в основное время, «Зенит» победил по пенальти, Малафеев отбил слабенький удар Шевченко.
Для них это была все же развлекательная поездка. Многие приехали с подругами, с Шевченко была его красавица-жена – топ-модель, очень высокая. «Милану» подготовили экскурсионную программу. Они жили в «Гранд Отеле Европа», я им переводил. Вызвали меня, потому что мужчина-гид и любил футбол.
– Как вам Шевченко?
– Он подошел ко мне перед экскурсией в Эрмитаж: «Когда будем у картины Рембрандта «Возвращение блудного сына», я на секунду тебя прерву и скажу несколько слов сам. Ты не против?». Думаю, он готовился. Шевченко только начинал в «Милане», ему было важно поднять репутацию, тем более приехал почти в свою бывшую страну.
Подошли к Рембрандту, Шевченко прервал меня. Картина действительно интересная – многозначительная, чуть ли не про все человечество и всепрощение, она понравилась папе Иоанну Павлу II. Шевченко сказал несколько слов, все похлопали. Было видно, что дистанция с некоторыми игроками и техническим персоналом у Андрея все же была. Мне он рассказывал, насколько трудно адаптироваться, что надо всегда держать форму и почему важна атмосфера в команде – я убедился в этом, работая в «Зените».
Уже после матча у нас был обед в ресторане «Подворье» между Пушкиным и Павловском, где Путин любил отмечать дни рождения. Накрыли великолепный обед – русская кухня, водка. Выпили они здорово, и вот тут был час Шевченко. Начал петь русские и украинские песни от «Катюши» до «Маруси», все были счастливы.
– Кому из «Милана» на экскурсии было интереснее всего?
– Они особенно не слушали, но много спрашивал Костакурта – он был самым умным из того состава «Милана», уж очень интересовался искусством и архитектурой, взял все мои данные, хотел приехать с родителями, писал на электронную почту, но потом пропал.
Туризм в Советском Союзе: вип-клиенты, Рикки Мартин, сколько зарабатывали гиды
– В конце 80-х я работал официальным гидом-переводчиком в Петербурге в старом советском «Интуристе» – специализировался на итальянском и испанском. Стране были нужны валюта и советская пропаганда, поэтому туризм приветствовался. С другой стороны, существовал железный занавес, в 70-е на туризм смотрели со страхом, за иностранцами шла слежка, визы давали четко на конкретные города. Но в 80-е стало свободнее, в «Интуристе» остались символические правила: нежелательно смотреть церковь с меньшей частью группы, не заходить в номер к иностранцу. Спецслужбы с нами не сотрудничали, мы просто писали отчеты: как отработал с группой, какие вопросы.
Гид «Интуриста» Сима Юрист проводит экскурсию по Москве с латиноамериканскими туристами, 1972 год
– Кого вы возили?
– Латинская Америка, Бразилия, Колумбия. Чаще всего были испанцы и итальянцы.
– Часто поездки шли не по плану?
– Это же СССР, были накладки. Ждали 14 часов самолет из Самарканда, в 87-м году в гостинице «Космос» в Москве не хватило номеров, туристов поселили в бассейне. У моей группы все было хорошо, а вот следующей – бельгийцам из антифашистского сопротивления – не повезло. Ночью случайно включили воду, все промокли, была срочная эвакуация, бельгийцы много натерпелись.
– Люди летели в Советский Союз – кто они?
– Приезжали еврокоммунисты, сумасшедшие испанцы и итальянцы – потом они видели, что у нас очереди, не хватает еды, и расстраивались. Обычно ездили люди среднего и высокого класса, потому что поездка была дорогой: виза, перелеты, документы. До начала 90-х приезжали именно интересующиеся люди, то есть антисоветчики не появлялись.
– Кто-нибудь хотел остаться?
– Таких не было.
– Ваша самая памятная экскурсия.
– У меня была специальная итальянская группа, которой фирма организовывала экстремальные экскурсии. Дело было на дороге по серпантину из Грузии во Владикавказ: группа около 40 человек, водитель-армянин, в какой-то момент с переднего кресла гида вижу, что он ведет с закрытыми глазами. Бужу, он не встает, голова упала на руль. Это заметили туристы, началась паника, мне пришлось рулить вместе со спящим водителем – это продолжалось несколько часов. Так долго, потому что остановиться нельзя, темнота, надо найти площадку. Оказалось, у родственника водителя была свадьба, ночь не спал, потом весь день работал и отключился.
– Во время поездок устанавливали дружеские и любовные связи?
– И те, и другие. Туристы влюблялись друг в друга и в гидов, особенно в женщин. Иногда выходили замуж за иностранцев и уезжали. Конец 80-х был достаточно либеральным.
– Сколько у вас было романов?
– Все не перечислить.
– 20-30?
– Я не Пушкин. Так что это тайна.
– Работали персонально со звездами?
– В середине 90-х целую неделю мучился в Питере с Рикки Мартином: был его переводчиком на фестивале «Белые ночи», помогал в спорных ситуациях. Он жил в знаменитом люксе гостиницы «Прибалтийская», где Пугачева устроила скандал. С ним приехала его музыкальная команда и гуляла по-страшному. Каждый раз я разруливал конфликты с директором гостиницы – они орали, пели пьяными; причем не Рикки, а его банда. Он тогда был в самом расцвете, красавец, но женщины его не интересовали.
– С ним приехал пул мальчиков?
– Нет, любовником был его администратор, я его как-то спросил: «А как это?». Он ответил: «А что ты хочешь, я учился в Италии, с самого юного возраста все женщины были моими, потом надоело».
– Что вам подарил Рикки Мартин?
– Конечно, я надеялся на чаевые. Он подарил дорогой коньяк, парфюм и купленные в магазине «Березка» сигареты Marlboro.
– Какие экскурсии водили вы?
– До падения коммунизма «Интурист» и другие организации обычно продавали не города, а Советский Союз целиком. Классическая поездка: Минск – Ленинград – Москва – Киев плюс Суздаль – Владимир – Новгород. Еще было модное путешествие Ташкент – Самарканд – Бухара и усеченный транссибирский маршрут. Я вел экскурсии только в Петербурге, в остальных городах просто переводил экскурсоводов. С апреля-мая все время путешествовал и не видел семью. Доставались и вип-туристы – тогда мне давали чековую книжку, которую можно использовать для любых трат в гостиницах, подчиненных «Интуристу». Примерно как золотая карта в «Орле и решке». Только ее можно использовать в ограниченном количестве мест. Нужны сотни килограмм черной икры в гостинице «Прибалтийской» – платил книжкой.
– Сколько денег приносили экскурсии?
– В туризме платят мало, но большие чаевые. Так во всем мире – вот в Израиле официанты устраиваются в банкетный зал без оплаты, только на чаевые. В «Интуристе» мне платили 120 рублей. Чаевые – всегда по-разному. После двухнедельной поездки по стране группа могла собрать 500 рублей, но обычные туристы много не оставляли. Итальянский стилист Энрико Ковери приезжал с мамой и мисс-Италия – в Петербурге ее снимали для журнала, а так женщины его мало интересовали. Энрико оставил полторы тысячи долларов – на прощание передал в конверте.
Комиссий от ресторанов или гостиниц, куда ты приводил туристов, тогда не существовало. Были только магазины «Березка» в Питере и Москве – я туда заводил туристов, и если они хорошо покупали, мне что-то дарили. Все гиды жили хорошо, у меня была подержанная 21-я «Волга» пикап, японский магнитофон. В начале 90-х в магазинах было пусто, я покупал продукты в ресторане гостиницы, где цена была раз в шесть выше официальной.
– Иностранцы провозили запрещенку?
– Редко. Иногда дарили порножурналы, одежду. Женщинам – духи и колготки, джинсы.
– В качестве гида вы занимались советской пропагандой?
– При коммунизме – конечно. Надо было рассказывать про страну, города и политику только в положительном смысле. Но в Петербурге и так много тем, так что крайностей в моих экскурсиях точно не было. Зато была обязательная экскурсия в музей Ленина в Мраморный дворец на несколько часов – все серьезно, строго под перевод, водили только музейные гиды.
– Было такое: вы переводите, но понимаете, что говорите глупость?
– Некоторые гиды в маленьких городах несли явную пропаганду – про цены, плохую жизнь на западе и хорошую в Советском Союзе. В такие моменты понимал: услышав такое, туристы плюнут мне в лицо. Поэтому сглаживал подобные речи, убирал глупости. Важно, чтобы туристам нравилось.
– С кем из туристов у вас осталось связь?
– Если ты им нравился – они приглашали к себе и все оплачивали. Одной итальянской даме с двумя детьми я помог выбить в гостинице номер получше, потому что в предыдущем она задыхалась от духоты. Она была благодарна: «Валерий, приезжай к нам, устроим тебе суперпутешествие». Ее муж – большой финансист в Риме, ему было несложно. Так в 91-м году нам с женой подарили тур на 24 дня, мы летели на ТУ-154 в Рим, 12 дней жили в большой квартире их родителей в Риме, нам в сопровождение дали бывшего полицейского – он выдавал нам несколько тысяч лир в день, накупил нам разной одежды. Потом поехали во Флоренцию, Милан, Лугано, Сан-Ремо.
Аршавин – интеллектуал. Домингес звонил Рудковскому перед «Баварией»
– После «Милана» у вас началась постоянная работа на футболе?
– С 2002 года меня вызывали работать со всеми соперниками «Зенита» – переводить испанский, итальянский и португальский. Во времена Петржелы переводил «Удинезе», видел Ди Натале и пытался намекнуть работающим в «Зените»: «Вот кого надо брать, человек-гол, маленький, пусть косноязычный». Понятно, что к переводчику не прислушивались. Потом работал с «Вильярреалом», «Севильей», «Атлетико». Из всех тренеров мне больше всего понравился Пеллегрини – из «Малаги», когда она падала с арабского подъема. Вот он очень разумный, мудро говорит о футболе, точно бы пригодился «Зениту».
– В Питер приезжает клуб на матч Лиги чемпионов. Что вы делаете в эти дни?
– Работы было в два дня. Сначала переводил обед руководства команд – дружеская встреча, полный официоз, присутствует делегат УЕФА. «Милан» в 2012 году спрашивал про Петербург и говорил о прекрасных русских женщинах, португальцы рассказывали, как и кого они продавали. Слышал разговоры португальцев между собой – фамилии не помню, но они подмечали, что «Зенит» богатая команда и им можно кого-то продать. Водил по городу президента «Малаги» с женой мексиканкой на 15 см выше его, они накупили много шапок-ушанок.
Все восторгались организацией. Клубы принимали в ресторанах на прекрасных дорогих обедах – но в рамках 7-8 тысяч рублей на человека. Больше всего работал с португальскими клубами, «Зениту» на них везло. Однажды после официального обеда мне и всей питерской делегации подарили по максимальному набору сувенирного магазина «Бенфики», включая хрустальную скульптуру Эйсебио.
Потом перевод пресс-конференций и объявлений диктора на стадионе. С одного матча выходило около 20 тысяч рублей.
– Дружили с футболистами «Зенита»?
– Общался с Домингесом. Вот кто суперталант – великолепный пас и дриблинг, Марадона говорил про него: «Это второй я». Но травматичен и полностью не реализовался. В «Зените» Домингесу должны были создать такие условия, чтобы он стал лидером, чтобы его все любили и обнимали. А у него был барьер в общении, в некоторые моменты было не с кем поговорить по-испански, и Алехандро звонил мне, спрашивал, как общаться, как сделать так, чтобы его ставили в состав – вдруг он не так себя ведет. Посоветовал ему тренироваться как сумасшедшему, все время поднимать руку и быть первым.
Он позвонил за поддержкой перед фантастическим матчем с «Баварией» (4:0) и сыграл отлично. Я просто сказал, что это его шанс.
Наша дружба началось с того, что я водил частные экскурсии для его аргентинских родственников и агента – всем хотелось покататься на кораблике, купить сувениров. Такие простые экскурсии – все же латиноамериканские футболисты в основном из простых семей, не такие интеллектуалы, как Аршавин.
– Аршавин?
– Да, Аршавин – самый интеллектуальный футболист «Зенита». Сидели с ним в зале аэропорта – как раз Виллаш-Боаш не брал его в состав, Андрей был в глубоком запасе. Общались про Англию, Лондон, его любимые места. Аршавин хорошо знает английский, было видно, что читает книги, его интересует политика, тренерская работа, бизнес. Воспринимает жизнь с точки зрения обучения. Ему не хватило полугода для получения вида на жительство в Англии, я спросил, почему он не остался. Оказалось – он тогда разводился, законодательство это не устраивало.
Несмотря на игнор со стороны Боаша, оставался на дополнительные час-полтора с личным тренером и работал при помощи автомата, который стреляет теннисными шариками. Бил ногами по специальному щиту, отрабатывал точность ударов. Посмотри, как он играет сейчас. Если бы «Зенит» продал его в Испанию, а не Англию, он бы стал звездой типа Гризманна.
– Как Андрей вел себя в команде: прессовал ли партнеров, пользовался авторитетом?
– Аршавин ставил себя прекрасно. Никогда никого не прессовал. С Боашем вообще атмосфера была хорошей, за полгода я ни разу не видел ссор. Лидерами по общению и психологии были Данни и Тимощук.
Виллаш-Боаш в России: хотел выиграть Лигу чемпионов и отказался от Кержакова
– Помните день, когда вас позвал «Зенит»?
– Собирался уезжать куда-то заграницу, мне позвонил генеральный директор Максим Митрофанов – в итоге отменил поездку, мне все компенсировали. На следующий день поехал встречать Боаша и его агента в «Пулково». Буднично поздоровались, поехали в гостиницу «Невский Палас», на следующий день – на базу в Удельную. Он сразу начал смотреть поля, проверять условия. Основной состав «Зенита» тогда – это коммунизм. Для игроков все прекрасно организовано (еда, транспорт, тренировки), ты только играй. В первые дни Андре рисовал тактику на листах с эмблемой «Порту» – все было неожиданно, бумагу еще не напечатали, а он уже начал тренировать.
– Как тренер знакомился с игроками?
– Представился довольно просто: «Мучить вас не буду, просто выполняйте то, что должны. Буду делать все, чтобы вам было комфортно. По любым вопросам – обращайтесь днем и ночью, мы должны быть единой командой». Атмосфера замечательная, но чисто лингвистическое разделение все же было. Русские общались с русскими. Лодыгин – больше с легионерами, потому что знал язык; Данни – со всеми. Разделение чувствовалось в квадратах, но на двусторонках все стиралось.
– А как в клубе встретили вас?
– Игроки уже знали меня в лицо, ведь я переводил многих из них. Мне выдали форму. Иностранцы называли меня «Валерио», здоровались, общались, но мы почти не дружили: они тренировались и уезжали домой. Пару раз меня подвозил Губочан, рассказывал про жену и детей. Анюков сначала холодно относился, потом жал руку. Когда по какому-то поводу спрашивали: «Кто сделал?» – Кержаков всегда говорил: «Валера сделал». В общем, мне было очень комфортно. Столовая – лучше любых ресторанов. В «Зените» до сих пор работает армянский повар, прекрасно готовит дары моря, тигровые креветки, рыбные блюда, спагетти.
– Зарплата в «Зените» – отличная?
– Была бы, если бы не упал рубль. Скажем так, две средние зарплаты по Москве. Когда работал в «Зените», экскурсии уже не водил. Но если в мой выходной меня просили об экскурсии, конечно, соглашался. Водил родственников Кришито – показал весь Эрмитаж, они были в восторге. За эту экскурсию я ничего не получил – проводил ее как переводчик «Зенита».
– Боаш рассказывал о предыдущих клубах?
– Он был обижен на Англию и руководство «Тоттенхэма». Говорил, что наладил игру, развил лучшего и самого дорогого игрока – Бэйла. Команда долго выигрывала, но Боаш на пустом месте не сошелся с руководством и ушел из команды. Считал, что хорошо работал в «Челси»: сделал все возможное, но снова помешали конфликты.
Ты же видел Боаша – он выглядит худощавым подростком, не бывший футболист, как Симеоне; и парни вроде Терри могли его не воспринимать. Он сам мне на это жаловался. Терри, Лэмпард и основные игроки давили на Боаша, не чувствовали его авторитет. Абрамович в итоге принял сторону команды – Боаш говорил, что до него было сложно достучаться. В клубе все очень сложно решалось, долго думали, чтобы принять одно решение.
– Какие у него были планы на Россию?
– Построить суперкоманду и выиграть Лигу чемпионов. Его идея – наступательный футбол, высокая защита, полная взаимозаменяемость игроков. И он шел к цели. Когда я уже не работал в «Зените», Боаш мне позвонил, был в шоке: лично договорился с Фалькао и Моутинью, оба были согласны. Но ужесточили лимит на легионеров, президент попросил использовать их реже. Андре звонит – все телефоны руководства отключены, люди в отпуске. Для него это шок.
Если бы к той команде добавились как минимум эти двое, Боаш бы выстроил свой креативный футбол с лучшим центром (Хави Гарсия, Витцель, Моутинью) и нападением (Халк, Фалькао) в мире. Многие же забывают, что Халк не центральный, а второй и крайний нападающий: готовит пространство и мячи для забивного форварда типа Ди Натале, Мюллера, Левандовского или Фалькао, с которым он уже играл. Вдвоем они бы всех уничтожили.
– Вам не кажется, что Боаш это придумал как оправдание? Все его следующие интервью были сплошным нытьем.
– Боаш реально хотел создать суперкоманду. Он не жаловался, а реагировал так на несправедливость. Но не понимал влияния среды и общества на футбол в России. То же самое произошло с Манчини. Россия пока не Запад, но и никогда не была Востоком.
– Как Боаш общался с игроками?
– Держал дистанцию – он один из новых тренеров-технократов, которые недооценивают психологию. Боаш не был игрокам отцом – до тех пор, пока его не спрашивали. У «Зенита» был игрок из молодежки с армянским паспортом Артем Симонян – он спросил у Боаша, в какой сборной ему играть. Тренер отнесся к нему сердечно, выслушал, посоветовал поговорить с родителями: если хочет играть в «Зените» – надо оставаться в сборной России (в итоге Симонян выбрал Армению – Sports.ru). Боаш вообще просматривал много молодых игроков, но никого не находил.
– Какими были его тренировки?
– Очень интересные и игровые. Много розыгрышей, угловых, штрафных. Без голой физики. Еще он никогда не вел заунывные беседы. Его учитель – Марсело Бьелса, у Боаша в кабинете лежали его книги и записи. А вот про Моуринью почти не говорил – видимо, Жозе здорово подавлял, когда Боаш работал его помощником.
– Правда, что вы переводили его установки?
– По 15 минут, первые два-три матча. Все было схематично, потому что футболист и так знал, где играть. Потом на время установок Боаш закрывался с командой, выставил охранника, чтобы никто не подслушал. Он хотел, чтобы с игроками общался только он. Боаш объяснял: «Даже помощникам я не даю выполнять мою работу, общение с игроками – только на мне». С переводом ему помогали Семак и Симутенков.
– Вы видели его ярость?
– Матч с «Крыльями», выигрываем после первого тайма 1:0, Боаш вошел в раздевалку: «Вы кто – «Барселона»? Считаете себя Месси? Обалдели так играть? Давайте соберем вещи и уйдем. Даже «Барселона» – и та должна бегать». В итоге забегали и выиграли 2:1.
В ужасном и растерянном состоянии видел Боаша после матча с «Динамо» (2:4) – когда выбежал фанат Гулливер. Он на 10 минут закрылся в тренерской комнате, ходил там, орал по-португальски, потому что английский бы все поняли, бил ногами по мебели. Он не понимал, как такое могло произойти – не из-за болельщиков, а из-за игры. Все построено и отработано на тренировках, и «Зенит» вдруг проиграл чемпионство. Первый шок был за тур до этого с «Локомотивом»: вели 1:0, пропустили и сыграли вничью. Все же российский футбол специфический – в такие моменты надо додавливать.
– Почему в «Зените» Боаш конфликтовал с Кержаковым и Аршавиным? Кержакову запретили появляться на базе.
– Спросил у него прямо – ты же понимаешь, что это символы, болельщики их обожают, Питеру важно видеть их хотя бы на замене. Боаш ответил: «Вижу их игру и понимаю ценность, но для меня важно психологическое состояние иностранных игроков, и боюсь, что Аршавин и Кержаков могут разрушить равновесие, устроить биполярный мир. Мне нужно, чтобы все было хорошо». Все и было спокойно: на тренировках не видел конфликтов, искры были только вначале. Анюков не очень хорошо относился к Халку, был жесток в игре, бросал на него косой взгляд (мне так казалось). Прошла неделя, атмосфера исправилась. Все просто – Боаш не доставал игроков. На обедах тренерский стол всегда был отдельным – они сидели, шутили, по вечерам вместе ходили в ресторан «Мансарда».
– Игроки «Зенита» читали прессу?
– В самом начале я и будущий переводчик Егор Крецан обратились к Боашу. Мы предлагали ему делать каждую неделю релизы русской прессы о нем и «Зените». «Андре, здесь специфическая страна, важно не только мнение начальства, но и народа; если болельщики возмущены, против них нельзя». Боаш думал: приехал, «Газпром», все организовано. А тут почти Англия – журналисты, болельщики. Он мне сказал так: «Лидеры у нас иностранцы, русскую прессу они не читают, этих мнений не знают» – «Ты ошибаешься: они читают в переводе, видят соцсети, что им еще делать?». Он был уверен, что эти вещи не будут доходить до игроков, но ошибся. Я лично видел, что игроки «Зенита» изучают мнения, листают фейсбук.
Боаш недооценил психологическую сторону. Я хотел помогать ему как советчик, но ему это было не нужно.
– Что бы вы ему посоветовали?
– Если бы он обратился, точно смог бы принести ему пользу. Три основных совета.
1. Читать прессу. Работать с журналистами. Всегда должна быть борьба противоположностей, в данном случае – тренера и журналистов. Слишком хорошее приводит к покою и смерти. Слишком плохое – к катастрофе и смерти. В футболе нужна гармония.
2. Больше общаться с болельщиками. После назначения он встречался с фанатами, обещал быть открытым, но потом уж очень сильно был в себе.
3. Учитывать специфику русского менталитета. Даже Бисмарк не мог его понять, хотя у него была русская жена. Боаш очень любознательный парень, интересовался русским языком, но в футболе закрылся. Ему надо было больше общаться с русскими людьми.
– Когда вы видели максимально человечного Боаша?
– Вся команда была на Пискаревском кладбище в память о жертвах блокады, возложили цветы, директор кладбища провел для Боаша экскурсию, я переводил. В один момент Андре сказал: «Валерий, попроси директора отойти, хочу побыть один». У него появились слезы. В другой раз к нам на тренировку приехали ребята из детских домов. Как только я ему передал, он сразу же бросил занятие, тренировку продолжил второй тренер, а Боаш пошел к детям.
Он очень чувствительный. С другой стороны – закрытый и обидчивый, жаловался на судейство и лимит. Для русских это выглядело как нытье, хотя он обсуждал реальные факты. Но снова не связывал их с нашей ментальностью. У нас ценится другое – терпи, ничего не проси, не жалуйся.
– У вас были разговоры не о футболе?
– Конечно. В первые дни спрашивал: «Выхожу из гостиницы и вижу молодых красивейших женщин на огромных дорогих машинах, джипах. Что это? Такое даже в Лондоне не увидишь». Я говорил: «У наших людей с деньгами принято покупать дорогие машины даже для дочерей – с точки зрения безопасности и престижа». Клялся посмотреть город: «Валерий, мы поедем по Эрмитажам». Но он работал, писал, чертил схемы. Про мотоспорт говорили. Его мечта – выиграть ралли «Дакар». Я удивился: «Ты в футболе можешь достичь большего».
Говорил про дочек и жену – хотел их перевозить, выбирал квартиру без помощи клуба, потому что ему было важно контролировать все самому.
– Правда, что методы Боаша сломали Лодыгина?
– Вил Корт, тренер вратарей в «Зените» при Боаше, в свое время воспитал Стекеленбурга, и вратарь у него был чуть ли не стоппером. Такая концепция: оборона играет высоко и помогает атаке, фланги и центр нападения взаимосвязаны, вратарь подчищает за защитниками. Лодыгин играл хорошо, но быстро развить защитные навыки у него не получилось. Это же абсолютно другая профессия – играть ногами, складываться, другие движения и резкость, надо выйти из ворот и вовремя вернуться. Не скажу, что Лодыгин сломался – если бы он продолжил играть первым номером, адаптировался бы скорее.
– Расскажите про Халка.
– Халк, его папа и агент хотели открыть в Питере бразильский ресторан и обратились ко мне. «Будет сложно, проектом надо очень плотно заниматься, – ответил я. – Потребуется специфическое бразильское мясо, что будет нерентабельно». В итоге они отказались от этой идеи.
Он очень искренний человек, большой мальчик, обидчивый. Удивил тем, что серьезно относился к игре – долбал, как шахтер в шахте. Играл на износ, терял за матч 5-6 килограммов, однажды так набегался, что в перерыве его тошнило. Выкладывался по полной. Железный человек.
При нем всегда была громкая бразильская музыка: в автобусе, самолете, раздевалке. Иногда слишком громкая, и Данни советовал сделать тише. Но команда жила без конфликтов. Может быть, это и плохо – уж очень спокойная рабочая атмосфера, слишком гладкая. Жизнь – это борьба и конкуренция. Люди должны рваться и быть голодными.
– Однажды Халк вынес дверь в раздевалке. Что случилось?
– Тот самый матч с «Динамо», когда упустили чемпионство. Халка заменили, он вышел с другой стороны поля и выломал в раздевалке дверь. На следующей тренировке собрал всю команду и извинился – акцентируя, что в первую очередь перед русскими игроками.
Как работают и ошибаются переводчики
– Вы знаете четыре языка. Тоже хочу. Что для этого нужно?
– Есть только одна проблема – контроль сознания. Почему дети гораздо проще изучают язык? В отличие от взрослых, у них он не так сильно защищает мозг. Однажды в Саратове провели эксперимент: детей посадили на пароход, плавали две недели по Волге, с ними говорили только на английском языке. В первые секунды после встречи с родителями дети не могли говорить по-русски.
Поэтому существуют два способа проникновения в язык. Первый – тупо зубрить, слушать музыку, смотреть фильмы, читать сначала на русском, потом то же самое на иностранном. Так учат в языковых ВУЗах. Второй – погружение, как учили в тайных школах разведчиков. Тебе дают легенду, создают уголок Техаса, ты живешь там полгода, с тобой говорят носители, ты начинаешь верить, что ты Джон Смит.
– Чем отличается подготовка футбольного переводчика?
– Лингвист или переводчик должны не только знать язык и переводить, но и передавать смысл. Проблема в разном менталитете. Вот русский и английский дипломаты говорят по-английски: используют одинаковые слова, но смыслы получаются разными. Тут нужны люди, которые бы связали менталитет. Сейчас между англосаксами и нами такие бы точно понадобились.
– Как вы переводили в «Зените»?
– Никогда не использовал листочек, держал все в голове. Может, это и неправильно. Когда переговоры о контракте и куча цифр, надо фиксировать. А во время пресс-конференции и насыщенных вопросов важно передать смысл, все не запишешь.
Посмотрите, как дает пресс-конференции Каррера: скажет фразу, переводчик переведет. А Боаш как бабахнет шесть предложений на португальском. У него еще сильная редукция гласных – если есть шумовые эффекты, надо подводить ухо, чтобы отчетливо слышать слова. Боаш на английском и португальском – два разных человека.
– Вы были довольны своими переводами?
– В общем – да. Не считая истории про пенальти с «Локомотивом». Он этого не говорил, а я перевел то, что он думал. На следующей тренировке рассказал об этом Боашу, он удивился: «Как так?». У него ко мне вопросов не было.
[История с «Локомотивом», май 2014-го, 1:1. Журналисты заметили, что Рудковский переводил совсем не то, что говорил Боаш. Особенно придрались к словам переводчика о не назначенном пенальти в ворота «Локо»:
АВБ: Такие несчастья случаются. Могу только сказать, что если бы не Юра, матч с «Крыльями Советов» не завершился бы со счетом 2:1, ведь тогда Лодыгин отразил два пенальти. Что же касается ситуаций, подобных этой, то они несправедливы, но мы верим в высокую квалификацию вратаря.
Переводчик: Такое может случиться с любым вратарем, с любым игроком. Даже если он и ошибся, мы заслужили пенальти, счет был бы 2:1 в пользу «Зенита». Мы верим в Юру, он всегда отлично играет, это случайность].
– Почему вы тогда неправильно перевели слова Боаша? Что случилось?
– Невозможно объяснить. Услышал, это смешалось с тем, о чем я думал в тот момент, было обидно после 1:1, плюс шумно. Я даже не понял, что ошибся. Узнал, когда об этом написал «Советский спорт».
– Как объяснили ошибку перед клубом?
– С «Локомотивом» была мелочь, она вообще не повлияла на смысл и даже была логичной. Ее заметила только эта дама из «Советского спорта», поэтому никто в клубе особенно не реагировал.
– На вас тогда набрасывал Василий Уткин. Он был прав?
– Кто-то ему сказал, что переводчик плохо говорит по-португальски и что Боаш из-за этого не доносит мысли до команды. Это смешно: Боаш мною почти не пользовался и сам давал тактику на английском. По смыслу я переводил все правильно, так что Уткин неправ. Что же, большие люди могут совершать большие ошибки.
– Тогда почему клуб от вас отказался?
– Отказался, уволили – такого вопроса даже не стояло. В конце сезона был разговор: «Боаш прекрасно говорит на английском, всем проще на нем, давайте без португалоговорящего переводчика». Плюс хотели, чтобы работали свои – на мое место пришел Егор Крецан, который в клубе давно.
Конечно, было интересно, но я не держался за работу. Во-первых, как туристический гид я не хотел пропустить лето – оно действительно нас кормит. Во-вторых, это работа для более молодого человека. Перелеты по всему миру, зависишь от расписания команды.
– Как с вами прощался «Зенит»?
– Заплатили две зарплаты. А вот серебряную медаль мне, к сожалению, не дали. Зачем переводчику медаль? Он же чисто радио или передатчик. Передатчик значения слов иностранного языка, смысла фраз и даже менталитета.
– Как прощались с Боашем?
– Обнялись. Потом встретились на одном из матчей – снова обнялись, пообщались. Мы с ним до сих пор переписываемся в вотсаппе, писал мне из Китая. Отправляем друг другу фото детей. У меня на старости лет родился сын – 14 мая. А у него – 15 мая. Он говорит: «Ты же сына назовешь русским именем, поэтому я вряд ли скопирую. Дашь своему имя моего?» – «А как назовешь?» – «Фредерико» – «Ну, извини».
– Как назвали сына?
– Дэниэл, в американской манере.
– Чем вы занимались, когда ушли из клуба?
– Много раз еще работал с «Зенитом», переводил «Севилью», делал флэш-интервью с игроками для клубной пресс-службы: стоял у раздевалки, вытаскивал игроков, вел к журналистам и переводил. Сейчас я переводчик-гид-консультант.
– Как попасть к вам на экскурсию?
– Легко. Цена зависит от языка и количества часов. В среднем – 1000 рублей.
Приходите. Буду всем рад!
***
У Андре Виллаш-Боаша не было времени посмотреть Петербург и влюбиться в Россию, хотя он зарабатывал 8,5 млн евро в год – больше, чем самый высокооплачиваемый игрок РФПЛ прямо сейчас (Леандро Паредес – 5 млн).
Если бы Боаш катался с попутчиками сервиса BlaBlaCar по городам чемпионата мира, у него бы осталось очень много денег и столько же впечатлений. Либо он смог бы подарить эти впечатления другим.
Фото: из личного архива Валерия Рудковского (1,7,9); РИА Новости/Дмитрий Коробейников, Шидловский; Gettyimages.ru/Scott Gries/ImageDirect; РИА Новости/Ю. Левянт; Gettyimages.ru/Gonzalo Arroyo Moreno, Alex Livesey, Richard Heathcote; РИА Новости/Алексей Даничев (11,13,14,17), Игорь Руссак, Антон Денисов
