Многие из них считают, что это нормально.
В конце 90-х – начале 2000-х главным женским футбольным клубом России была воронежская «Энергия». Она пять раз становилась чемпионом России, выиграла семь Кубков страны и дважды выходила в четвертьфинал женской Лиги чемпионов. Самым важным человеком в клубе был Иван Васильевич Саенко, отец бывшего игрока сборной России и «Спартака». Рассказывают, что в «Энергии» он тренировал команду, занимался всеми финансовыми вопросами и вообще принимал все решения.
В 2001-м Саенко-старший пришел в мужской футбол (параллельно оставаясь главным в «Энергии»). Это случилось, когда его сын Эдуард стал президентом «Факела». При них клуб на несколько месяцев переименовали в ФК «Воронеж» – вроде как из-за того что название «Факел» плохо звучало по-английски. В 2003-м клуб вылетел во второй дивизион (ПФЛ) и Саенко ушли. В 2012-м развалилась и «Энергия».
Как рассказали Sports.ru, сейчас Иван Саенко-старший (ему за 70) занимается общим руководством воронежской футбольной школы «Академия имени Саенко». Многие люди, знающие Саенко-старшего, говорят, что он был тираном и мог ударить футболистку. Бывшие игроки воронежской команды рассказали Sports.ru, что он за человек.
Екатерина Завадкина, играла в «Энергии» во второй половине 2000-х
– Я уехала в Воронеж в 16 лет, провела там два года. Саенко был достаточно грубый тренер. Он постоянно орал – мол, мы ничего не можем. У него было грубое отношение к игрокам, но я не могу на него жаловаться, так как благодаря ему мой характер закалился.
Один раз он меня бил, но я сама была виновата, что-то не так сделала. Он стукнул меня палкой и сказал: «Если сейчас не будешь бегать, еще сильнее получишь». Да, это дикость. Со стороны тренера не должно быть такого. Но сейчас я про это могу вспоминать только с улыбкой. Это было в детстве, я могла такое позволить. Сейчас я бы такое никогда не позволила.
Оксана Шмачкова, играла в «Энергии» в конце 90-х и начале 2010-х
– Про свой конфликт с Саенко я рассказывать не буду. Он сложный и умный человек. Возможно, своими методами он воспитывал великих футболистов. У него это получалось.
Я становлюсь старше и понимаю, зачем он все это делал. Да, методы, может быть, не слишком правильные, но это помогло ему вырастить много знаменитых людей в женском футболе. Да, были неприятные моменты, когда мне казалось, что саенковская школа адская. Но сейчас я понимаю, что если бы не Саенко, то, возможно, не было бы характера, который принес мне много побед. Закалка, воспитание характера – все через жесткость, жестокость, рукоприкладство, мат, крик. Это работало.
К тому же он кричал и бил не потому, что был тупорылый. Просто такой метод. Он много читал, он хороший психолог. Я ничего плохого про него сказать не могу. И не хочу. Понятна моя мысль?
Анатолий Шмачков, отец Оксаны, бывший тренер и гендиректор «Черноморца»
– Когда дочке было 16 лет, я повез ее в Воронеж. Это был 97-й или 98-й. Саенко тогда уезжал в Москву и поручил посмотреть ее второму тренеру. Она потренировалась, через два дня Саенко вернулся и говорит: «Девочка неплохая, но у нас задача выиграть чемпионат. Пока она нам не подходит». Я говорю: «Все понимаю, но вы один из лучших специалистов. Вы сами посмотрите, а потом делайте заключение». Она осталась, я уехал домой, через два дня Саенко говорит: «Срочно подавай документы, мы забираем ее». Я приехал с документами в Воронеж, Оксана мне рассказала, как слышала крик Саенко из тренерской: «Ты что, идиот? Неужели такую девчонку не заметил?». И она осталась.
Как-то приезжаю домой с тренировки, жена плачет. Я говорю: «Что случилось?». Она: «Позвонила Оксана, сказала, что ее избил Саенко». Я надел спортивный костюм, сел в машину и поехал в Воронеж. Это был вечер, на следующий день, часов в 11 дня, я был там.
Меня долго не пускали на базу, я в итоге захожу к Саенко, он говорит: «Ты чего здесь?». Выходит из-за стола, протягивает руку. Я руку не даю, говорю: «Иван Васильевич, объясните, за что вы избили мою дочь?». Он на матах мне говорит: вон отсюда. Я говорю: «Хорошо, никаких вопросов». Захожу в комнату к Оксане, говорю: собирайся, мы уезжаем. Пока она собирается, заходит начальник команды, говорит: «Иван Васильевич сказал, чтобы вы написали заявление». Написали, через три минуты заскакивает Саенко, рвет заявление и бросает мне в лицо. Начал снова на матах пугать меня.
Поднимаемся опять к нему. Саенко снова кидается на меня, кричит: «Я тебя порву! В Новороссийск приеду, голову тебе оторву!». Я ему говорю: «Вам в Новороссийск не надо ехать. Для меня моя дочь – икона. Отрывайте голову. Но у меня знакомая Елена Вайцеховская (журналист «Спорт-Экспресса» – Sports.ru), я с ней дойду до штаб-квартиры УЕФА и ФИФА, поставлю вас в позицию». Он достает коньяк, предлагает выпить. Я говорю, что не пью. Он спрашивает, что я хочу, я отвечаю: «Первое – чтобы вы извинились, второе – чтобы вы отдали компенсацию». Он в итоге понял, что я не особо испугался. Напоследок говорит: «Ну смотри, сука. Ты сейчас в дорогу, тебя Бог достанет». Я говорю: хорошо. Садимся с Оксаной в машину, едем часа 3-4, девчонки звонят ей, говорят: «Саенко вылетал на машине с базы, задел арку. Сам разбился в кровь, машину тоже разбил».
Я приехал домой, написал Колоскову, через несколько дней звонят из РФС, зовут в Москву. Я прилетел, встретился с Колосковым. Потом из РФС позвонили в федерацию футбола воронежской области, организовали комиссию, выехали в Воронеж, опросили девчонок, составили протокол. Произошло вот что: обычная тренировка, кто-то въехал в подкат, Саенко сделал замечание другой девочке. Оксана за нее заступилась, он полетел на нее с кулаками. Девчонки схватили его, но он успел ее пару раз ударить.
Проблема была еще в том, что клуб не отдавал трудовую, паспорт и загранпаспорт. В какой-то момент они звонят и говорят: приезжайте, забирайте документы. Мы приехали в Воронеж. А Саенко в то время был вторым тренером женской сборной и претендовал на место главного. Говорит мне: «Ты мне испортил всю жизнь и карьеру». Я говорю: «Вы сами себе все испортили. Я вам предлагал: извинитесь и отдайте компенсацию, закрываем контракт по регламенту. Вы не захотели».
Трудовую и паспорт в итоге отдали, а загранпаспорт Саенко разорвал. Сказал: «Компенсацию в этом году не отдам». Я говорю: «Ну как хотите». А у него там еще один сын, Эдик. Он вел со мной переговоры и начал меня пугать. Вытащил пистолет, кинул на стол. Говорит: вот наши друзья, вот мы кому верим, ваши колосковы – херня. Помню еще, что у них в офисе картина висела: Япончик (московский криминальный авторитет, убитый в 2009 году – Sports.ru) обнимает Эдика и Ивана Васильевича.
Потом снова с ними встречаемся, они снова начинают меня пугать и требовать, чтобы я забрал документы. Я говорю: «Эдик, вот сумма компенсации прописана, ни одной копейки вы не скинете». Конечно, мне было страшно, но я был на кураже. Вернулся в гостиницу, утром созваниваюсь с Оксаной, она говорит: «Папа, ты где, звонил Эдик, ищет тебя». Звоню Эдику, тот говорит: приходи. Я приехал, он мне: «Жди, деньги привезут». Возвращаюсь в гостиницу, следующим вечером приезжает Эдик с охранником-дагестанцем Саенко и еще каким-то парнем. Вытащили деньги, я посчитал, все копейка в копейку. Я завернул деньги в «Спорт-Экспресс», положил в сумку, пожал им руки, поймал такси и уехал. Сумма была 5 тысяч долларов. Однокомнатная в Новороссийске тогда стоила 7 тысяч.
Прошло несколько лет, Саенко позвонил Оксане, снова позвал в «Энергию», которая тогда возрождалась. Говорит: условия такие-то. Она согласилась. Условия правда были хорошие, основная масса девчонок же не зарабатывают в футболе. Я ее тогда не отговаривал, потому что в прошлый раз я сам ее уговорил поехать в «Энергию», и оказался неправ.
Она приезжает в Воронеж, подписывает контракт на три года и уезжает в Америку играть за сборную. Там в первой же игре ей вкатываются в колено и рвут передние кресты. Она прошла все реабилитации, вернулась в Воронеж, начала тренироваться. Через неделю ей там говорят: давай разрывать контракт. Она говорит: «Разрывайте, но это ваша инициатива, так что с вас компенсация за три месяца». Она получила подъемные, но ей зарплату не платили, когда она лечилась, она ее тоже попросила выплатить. Саенко говорит: нифига, мы тебе дали вот это и это, ничего больше давать не собирается. И начал ее запугивать.
Оксана звонит и говорит: «Папа, такая ситуация». Потом звонит Кульнев (директор клуба – Sports.ru), говорит: «Анатолий Викторович, хочу с вами разобраться по-человечески». Я говорю: «Слушай, ты. Ваш клуб слово «человеческий» вообще даже обсуждать не должен. Ведете себя как идиоты. Она подписала контракт, получила травму – за сборную, не в пьяной драке – и восстановилась, начала тренироваться. Вы ей говорите: ты нам не нужна, сваливай. Где по-человечески? Я сейчас подниму всех, вы заплатите не за три месяца, а до конца контракта». В итоге они отдали всю сумму, эпопея закончилась.
Такие замашки у Саенко. Я работаю в этой сфере, поэтому пошел до конца. А девчонки молчали, они боялись. Они из обычных семей, поддержки не было. Тем более что он финансовые условия хорошие создавал. Базу хорошую сделал. Он хороший организатор и это у него не отнять. Он сделал много хорошего для женского футбола.
Ирина Петряева, играла в «Энергии» с 1997-го по 2001-й
– Саенко – человек как с большими минусами, так и с большими плюсами. Конечно, он нахватался советской методики. Зато игроки были неплохо материально обеспечены – питание, база, мячи хорошие. За это приходилось платить ущемлением личной свободы. Он закрывал нас на базах. Ты не можешь выйти погулять, ты под присмотром.
То, что он кого-то когда-то ударил... Ну у нас есть и тренера, которые могут не ударить, но сделать гадко по-другому. Конечно, мне тоже было непросто. Но благодаря этому [игре в «Энергии»] я что-то материально заработала. Жилье смогла купить, а у нас ведь люди всю жизнь работают и ничего не могут себе позволить. Поэтому говорить «Саенко такой нехороший, кого-то обматерил, кому-то поддал»... Это же не было постоянно, это было очень редко, не было такого, что он каждый день налево и направо [кого-то бил]. При мне такого не было, хотя я этого не отрицаю. Вполне возможно, что он кого-то ударил. Но я не могу сказать, что он прямо садист был и деспот.
Я помню, как он говорил: «Всем сидеть в бане пять минут». Возможно, надо было сказать: «Заходим, кому нормально – тот пять минут сидит. Кому нет – тот выходит». А он говорил: «Всем надо сидеть пять минут». Кому становилось сильно плохо, те вставали и уходили. Я не могу назвать это насилием, мы как будто о каким-то военных действиях говорим.
Он все делал, чтобы команда хорошо играла. Понятно, что ему образования не хватало, но он старался сделать команду европейского уровня. У него были внутренние противоречия, связанные, наверное, с его личной жизнью. Все наши [проблемы] идут с детства. Он говорил, что у него были мать и бабка, которые его били. Мне отец тоже прутом поддавал.
Олеся Машина, играла в «Энергии» в 2011 году
– У меня остались двоякие впечатления от работы с ним. Очень жесткий тренер и человек. Я бы даже назвала его тираном. Я воспитывалась в «Энергии» с детства, тренировалась на клубной базе лет до 16-17. Но в основу я тогда не попала, уехала в другие города. Потом я вернулась в 2010-м, но не доиграла. Потому что он меня так зажал в плане психологии и финансов, что я отыграла полгода, потом обратилась в КДК и ушла.
С ним тяжело было находиться на одной территории. Он очень хороший психолог и постоянно держал в напряжении. Я не знала, что от него ожидать. Сделала хорошо – он ругает. Сделала плохо – он хвалит. Иногда если что-то не так сделаешь, на тебя шел такой слой мата, я даже слов таких не знаю.
Помню, как прямо на игре он мне орал: «Алкашка!». Все были в шоке, потому что знали, что кого-кого, а меня в этом упрекнуть нельзя. Это бьет по самолюбию.
Он мог с базы не выпускать. Мы девчонки, нам по 25-27 лет, хочется хотя бы в магазин выйти, а он: «Нет, надо сидеть на территории, никуда не выходить». Это очень напрягает. Некоторые просто в номерах забивались. Если хочется пить, ждали, пока Ивана Васильевича нет, на кухне что-то брали, и в номер.
Насчет рукоприкладства – мне не доставалось. Наверное, повезло. А так были случаи, конечно. Опять же, он хороший психолог и понимает, на кого можно замахнуться, а кто такое никогда не простит. Да, это дичь. Вообще я сейчас прихожу к выводу, что в женском футболе все основано на страхе. Ты постоянно чего-то боишься.
В итоге мы не прошли в Лиге чемпионов, начались задержки с зарплатой. Я поняла, что это мой шанс уйти бесплатно и закончить с тиранией.
Но зла я на него не держу. Какой-то он необычный. Я много поездила по России, [не встречала] такого тренера, как он... Я бы и сейчас с ним встретилась и поговорила. Да, гад и тиран, но в целом он ко мне нормально относился. Даже когда он давал очень сильные нагрузки, то всегда следил, чтобы я была одета и обута, накормлена.
Я бы сказала, что мы расстались как друзья. Хотя он мне в конце угрожал, говорил: «Я тебя найду, дом сожгу». Но я тогда уже понимала, что он ничего не может сделать.
Елена Суслова, играла в «Энергии» с 2000-го по 2004-й
– Я не помню, чтобы он на кого-то поднимал руку. Мог за ухо оттаскать в профилактических целях. У него были такие методы воспитания: девчонок 16-17 лет держал в ежовых руковицах. А так спустя столько лет я могу вспомнить о нем только хорошее. Если бы я попала не к нему, возможно, из меня бы ничего и не получилось.
Екатерина Ларина, играла в «Энергии» в середине 2000-х
– В Воронеже мне не очень нравилось грубое отношение к игрокам – мне этого в интернате хватало. А тут еще сам тренер был жесткий. Он мог матом ругаться, а я была ребенком и, конечно, немножко удивлялась этому. Кричали очень сильно. Сейчас в школах такого нет, все более демократично. Может быть, мне в итоге это помогло, но тогда я этого не понимала.
В моей жизни один раз было рукоприкладство. Мне было лет 15-16. На базе воронежской «Энергии» было одно настоящее поле, остальные все искусственные. Нам сказали: если хотите тренироваться на базе, поле сами себе делайте. Мы копали поле, сами стелили газон, тренер привозил семена из Германии. Часа полтора в день ухаживали за своим рабочим местом. И был момент, когда мы стояли, шутили с девчонками, а я держала тележку. Он подошел и просто дал мне леща. Мы вроде занимались делом, я считаю, мне не мешал тот смех, за который я получила.
После этого я решила бросить футбол. Со стороны тренера потом были попытки вернуть меня, потому что я ушла буквально за месяц до соревнований, но я сказала: не буду.
Ирина Саратовцева, играла в «Энергии» в 2011 году
– Как тренер Саенко был очень строгий, серьезно относился к тренировочному процессу. Человек старой закалки, советского воспитания. Он учил нас не только футболу, но и жизни. Еще он отслеживал все финансовые моменты. Без его участия в клубе никто ничего не мог сделать. Президент клуба – это был его старший сын, он все должности там распределил.
Я его запомнила как хорошего человека. Он себя вел так, чтобы команда не расслаблялась. Я с ним часто общалась один на один, он классный человек, веселый и позитивный. От него добро исходит. Я только с одним не соглашалась. Я вратарь, а он считал, что вратарь – ненужный игрок в команде, если забьют, то и так забьют.
Я помню эту американку, которая потом на него жаловалась, она была девочкой со странностями. Какая-то статья выходила, что у нас были дикие условия, что нас закрывали. Я почитала и смеялась. В год, когда мы с ней играли, ничего такого не было. У нас была самая дружная команда. Я не помню, чтобы он кого-то ударил. Мог матом со злости сказать, но это тренировочный процесс, это нормально. Может, когда-то раньше мог стукнуть, когда был моложе, сил, дури, было больше. А так он уже старенький был, операция была на сердца. Старался меньше нервничать и меньше орать.
***
Иван Саенко не ответил на звонки Sports.ru.
Фото: РИА Новости/Андрей Архипов, Владимир Песня, Павел Лисицын, Александр Вильф; Instagram/ekaterina_zavadkina, irina_saratovtseva; VK/Irina Petryaeva, Katya Larina; energy-vrn.ucoz.ru/Константин Колпаков
